Речь и действия Прометея лишены литургической возвышенности, которая характерна для дифирамба. Его жертвоприношение лишено благоговения, которое испытывает жрец при совершении таинств. Жертвой стал братоубийца, то есть священное таинство запятнано Каиновым грехом. Прометей объясняет свой поступок нежеланием достичь согласия с небожителями, что ставит под сомнение его жреческие полномочия:
Не мир мне надобен, но семя распри.
Довольны братья будут. Я творил
Вас, первенцы, и нет средь вас раба;
И будет рабство, но раба не будет.
Своим страстям и вожделеньям низким
Вам рабствовать дано; но, как челом,
Подъятым к небу, ты не в силах долу
Поникнуть, человек, уподобляясь
Четвероногим, — так не в силах ты
Забыть в тебе зачатую свободу.
Ты жертвы хочешь возносить богам,
Но не иные жертвы, чем моя.
Не раболепствовать, но приобщаться
Старейшим в небесах, и в них Тому,
Кто Сам в богах и Сам в тебе, свободном, —
Такие жертвы учредить промыслил
В отраду людям, в исполненье правды,
И в испытанье вольным, и в соблазн
И гнев Крониду Прометей.
Свою научную идею о происхождении трагедии из «культового дифирамба» Вяч. Иванов подкрепляет собственным поэтическим творчеством. Вначале он создаёт дифирамб «Огненосцы», затем — трагедию «Прометей». Проведённый анализ доказывает экспериментальный характер трагедии.